<< Публикации ||

8 Кубок экстремальных условий

Сашка Жу

фотоальбом (7шт)

"Как отмечал Теннесси Уильямс, о прошлом и настоящем говорят, как есть. А говоря о будущем, добавляют "вероятно". Но когда я оглядываюсь на потемки, через которые мы брели, то не вижу там ничего определенного - только "вероятное". Ведь мало того, что воспринимать нам дано лишь эти мгновения, именуемые "настоящим", - даже эти самые мгновения проскальзывают мимо нас, почти не задевая...
- Увидимся еще? - спросил я.
- Где-нибудь, - сказала одна.
- Где-нибудь, конечно, - добавила другая.

Их слова эхом отозвались у меня в душе.

Двери автобуса захлопнулись, близняшки помахали из окна. Всё повторялось... Я один вернулся той же дорогой. В залитой осенним солнцем квартире поставил "Rubber Soul". Сварил кофе. А потом до самого вечера сидел у окна и смотрел, как мимо проходит день. Прозрачное и тихое ноябрьское воскресенье".

Как только я дочитал последнее слово и со вздохом закрыл книгу - она закончилась, - мне пришла SMSка. А может быть пришел SMS: вопросы пола в делах электроники до сих пор остаются открытыми. Нет, скорее уж, пришло SM, если быть дотошным. Я попытался дотянуться до телефона, висящего на своей веревочке как на висилице, но у меня ничего не получилось. Лишь неспокойные волны заходили по поверхности воды, под которой находилось мое тело. Дело в том, что оно сейчас находилось в ванной и ему было плохо. Мое тело сегодня нажралось и напилось в хлам...

Я пришел с Кубка Экстремальных Условий, съел полкило Марии с колбасным сыром, запил это все чаем, после залез в ванну с книжечкой и, плавая и бультыхаясь в кипятке, незаметно прикончил 1.5 литра Фанты. Теперь же, когда мне надо было чуть привстать, я не мог этого сделать, так как чувствовал себя воздушным шариком, заполненным водой.

До сих пор для меня остается загадкой, почему тело это всегда в тяжелых условиях хочет лимонада? Возможно, это как воспоминание о детстве и стремление скрыться в нем в трудные минуты? Но к черту дурацкую психологию! И вот сегодня опять, как бы извиняясь за задержку, за то что не смог дать попить тогда, я напился в драбадан.

Надо было что-то делать. После минуты размышлений, я большим пальцем правой ноги подцепил колечко затычки сливного отверстия и, совершив титаническое усилие, выдернул ее от туда. Сразу вспомнился эпизод из ошеломляющей игры The Neverhood, когда главный герой сливает воду из озерца. Там есть еще устрашающих размеров дыра, куда ушла вся вода, и табличка рядом: "Danger! Don't jump in the hole!!!" Тогда, уверенный в своей неуязвимости, я даже не сохранился и смело в нее прыгнул... А есть ли хоть один человек на свете, кто в неё не прыгал?!!!

Вода утекла, тело стало более морфным, если можно так сказать по-русски. Спустя минут пять, узнав где кончаюсь я и начинается чугун, я вылез. Шатаясь на неустойчивых ногах, как человек, создавший сам себя, я направил свою длань к телефону...

Ис этой SMSкой для меня закончился первый в моей жизни (а для кого-то уже восьмой) Кубок Экстремальных Условий. Но все по порядку.

Как-то Саня Гребеньков позвонил мне, я перезвонил ему и мы начали нашу томную беседу. В начале было что-то о делах, о жизни, потом АГ прешел к главной теме:
- Тут одиннадцатого декабря...
- Поеду, - перебил я Шурика.
- Ну, хорошо, только ты лучше послушай куда, а то может быть передумаешь.
- Давай.
- С 11 декабря пройдет Кубок Экстремальных Условий.
- А как это?
- Ну...
- Понятно. Я в принципе согласен, но ты пришли мне правила там, список снаряжения, ладно?
- Ладно. Значит ты бежишь?

Но тут до меня потихоньку стал доходить смысл названия предстоящих соревнований. Правда из всех слов я запомнил только одно: "экстремальный". Тон мой немного переменился:
- Ну, наверное. Ты мне лучше пришли, я посмотрю и скажу уже точно. А то я сейчас скажу, что да, а потом ужаснусь и скажу, что все равно да.

Через дня три-четыре я прочитал об ЭТОМ. Сначала испугался, потом вдохновился, потом снова испугался. Мама, узнав о том куда я еду, сказала:
- Ты что, псих?
- Мам, ну ты не понимаешь...
- Тебе мало марш-броска и опухших ног?
- Ну, это же не марш-бросок...
- Новый Год на носу, тебе только не хватает заболеть!
- Мам, это же такое испытание! Я буду потом гордиться. И сила воли развивается

Собственно, мама и не пыталась меня отговорить ехать, она просто говорила, что я ненормальный, а я не знал что ей сказать, чтобы опровергнуть это утверждение. По любому выходило, что она права.
- Нет, мне не понять вашей мужской логики!
- Да причем здесь логика?! Это в первую очередь испытание себя! И в конце концов, это же интересно...
- Ага, висеть в -20 под мостом на веревке и пытаться открыть банку сгущенки без ножа.
- Ну, я надеюсь, что будет теплее... А мне не понять вашей логики!!!

Поговорили тогда славно.

На субботу 7 декабря был назначен сбор нашей команды у Миши. К этому времени я нашел недостающего шестого человека, им оказался Шкомов Петя, мой знакомый промышленный альпинист. В основном он нас обеспечил карабинами, жумарами и обвязками. Но на стрелку Петя не приехал, так как работал.

Встретившись на станции Технологический институт с Темой и Шуриком, мы пошли к Зяме. Потом минут пять мялись на пороге, смущаясь. После зашли в его комнату с упавшим стеллажем и сперли несколько шоколадных конфет, лежавших в вазочке на столе. Началась упорная подготовка к соревнованиям: спаривание спальников, вспоминание хоть каких-нибудь узлов, выяснение значений понятий "самострах", "спусковуха", "с-ма", подсчет количества обвязок, карабинов и жумаров, разбор и сбор примуса, вычисление длин имеющихся веревок и долгие-долгие препирательства.

Мне почему-то показалось, что нам надо съездить хоть на денек потренироваться на местности: наводить переправы, полазать по деревьям и прочая. Все согласились, что теоретически это было бы неплохо.

Спустя часов пять я, наконец, узнал где и когда мы тренируемся. Название нашей команды "теоретики" по-прежнему оставалось актуальным...

На следующий день мы с Петей поперлись на Пионерскую. Было прохладно, где-то минус 15. Я специально оделся так, как намеревался быть на Кубке: ботинки Динамо, тельник и тренировочный осенне-зимний костюм Nike. В рюкзаке у меня находилась цивильная одежда, ибо после я намеревался пойти в театр. После встречи пятерых из шести членов команды (с нами не было Феди), начался этап командного ориентирования: мы стали искать Вовку Шрагу, который шел к нам и позвонил, чтобы мы его встречали. Да, просто позвонил и сказал примерно так: "Я уже иду, встречайте!"

И мы его встретили, и пошли в парк, и натянули веревку над овражком, и лазали по ней и туда, и сюда, и глазели на нас люди, и показывали пальцем, а потом крутили им у виска, и переправляли больного Петю с одного берега на другой, и получилось так, что наша переправа в лучшем случае переправит пострадавшего на тот свет, и залазали на дерево с помощью веревок, и висел Миша минут 40 на высоте 20 сантиметров, пытаясь подняться, и висел я минут 30 на высоте 3 метров пытаясь спуститься. И ни черта у нас не выходило!

В общем, с горем пополам мы научились самому минимуму, не имея которого даже стыдно думать об участии в Кубке Экстремальных Условий. То есть в теории мы, конечно, все отлично знали, но вот практика давалась с трудом.

В понедельник я поехал и купил себе в Терре на Лиговском проспекте фонарь и шведские армейские ботинки. Во вторник в магазине Plato на Невском (по совету Шурика) - комбинезон, полистеровую полоску на уши и меховые чулки к ботам. Теперь я чувствовал себя приблизительно человеком. В среду съездил в институт, зашел с Вовкой Ш. к Вале попрощаться на всякий случай, закупил еды, собрал рюкзак и ломанулся.

И все равно мне не верилось, что я еду на этот Кубок. Зачем??? Только тогда я понял, что в разговоре с мамой прежде всего убеждал в правильности своего выбора себя, а не её.

Был еще один очень важный момент, о котором я пока не заикнулся. Лыжи. Мне представлялось безумием бегать длинные дистанции зимой по лесу без лыж, но общественность в лице Шурика как-то смогла убедить меня в обратном, что есть какой-то смысл в этом. Тем более, что как я понял, не было креплений у Пети, у Феди и у Темы. Но об этом позже.

Итак, я пришел на площадь Ленина самым первым. В комбезе и тельнике было даже жарковато. После прочтения слов "... И да здравствует социалистическая революция во всем мире!" пришел Миша. Потом материализовались Шурик с Темой. И АГ, увидев нас, сказал: "Надо же, пришли! Я бы не пришел!". После - Федя и Петя. Я, Тема и Шурик пошли покупать фотопленку и еду, которую никогда не покупают до конца. Две банки килек в томатном соусе, нарезной батон, пачка пшенички - все ко мне в рюкзак.

Когда мы вернулись, то увидели другие команды. По моим подсчетам их было около 10.

Мне было очень любопытно: а кто эти люди, вот уже в восьмой раз идущие на экстремальное безумие? Ну, марш-броски это ясно, это мы видели, да и до экстрима там все-таки не дотягивает. Может они шнурки завязывают встречной восьмеркой? Может они все круто нафаршированы спецснарягой? Множество вопросов и вопросиков кружилось в моей голове пока мы не вышли снова на площадь. Оказывается, это обычные люди: одна голова, две руки и две ноги. Снаряжения какого-то экстравагантного я не заметил, почти все одеты не броско. Единственное "но": почти все они были старше нас. Пусть не на много, года на два-три (хотя попадались и под 30 лет дядьки), но все-таки старше.

Спустя 28 шмыганий носом началась проверка снаряжения. О нас долго не вспоминали, потом я подошел и сказал: "А нашу команду хотите проверить?". Тётеньки сказали "да" и мы пошли (всегда бы женщины со мной так быстро соглашались!!!).

На момент досмотра выяснилось, что у нас нет самострахов. У Феди же, когда он показывал обвязку, спросили, теребя веревку к ней привязанную: "Что это?". А он смутился и не знал чего сказать, а потом на нас набросился, когда тетки ушли: "Чего вы мне не подсказали?! Тетка спрашивает меня что это. А откуда я знаю!"

Еще через минут 20 было объявлено общее построение команд, а мы так и не придумали приветствие. Все уже стояли полукругом и по очереди что-то кричали. Мы же судорожно думали о чем орать нам. Наконец, произошла заминка: судьи поняли, что не хватает еще одной команды, и начали растерянно оглядываться в поисках её. Я же негромко спросил: "Можно?". Тетки кивнули. Шурик вышел на шаг вперед:
- Команда "Ходики" приветствует вас! Наш девиз...

Тут мы стали орать все вместе:
- Мы не хотели, но нас заставили!

В толпе раздался смех. Значит, кому-то понравилось. Что же, для импровизации не плохо (в эти моменты Пети с нами не было - он выяснил, что его телефон заблокирован за неуплату и убежал оплачивать).

Судьи показали нам как выглядит КП. КП - это большая белая урна с наклееным на ней листом бумаги А4 с половинкой красного цвета. Плюс на нем есть и кусочек карты с обозначением следующего КП. Интересненько!

Итак, электричка до Орехово, осталось 15 минут, Пети нет. Все кроме меня и АГ взяли свои вещи и пошли покупать билеты. Мы же остались ждать Петю. Начертили пяткой на снегу слово "Орехово" в надежде, что Петр нас поймет, но потом начали думать: "А что мы будем делать с его рюкзаком?". Ничего не придумав, решили ждать.

Короче, все обошлось, связь была налажена и мы уселись в электричку. Примечательно то, что почти во всех вагонах капало и лило с потолка, но мы нашли более или менее сухое местечко.

Значит, только мы уселись, как нам выдали тест! Вопросов было довольно много, но большинство из них, как мне показалось, были чисто на знание географии (какая река самая полноводная в России, сколько морей омывают Россию и т.д.), хотя пришлось вспоминать и историю, и литературу, и спорт...

Половину времени до Орехово у нас занял этот тест. После того, как мы его сдали, нам выдали 6 карт. Первым предстоял этап индивидуального ориентирования. У каждого было что-то около 3-4 КП на дистанции в 15-20 км. Не долго думая, мы решили бежать двойками, стараясь взять большинство КП по всем маршрутам. Соотвественно, разбили карты по парам так, чтобы первые КП были рядом и разделились сами: я с Шуриком, Миша с Тёмой, Федя с Петей. На нашей двойке лежала задача спринтерского характера, то есть мы должны были по любому дойти до финиша до 4 часов утра в не зависимости от количества взятых КП. Это было необходимо для засчитывания прохождения данного этапа нашей командой.

Перед платформой Орехово мы сфотографировались в электричке все вместе со словами "они еще живые". Двойка Миша-Тема вышла. Федя с Петей доехали до 69 км., мы же с Шуриком выскочили на 67 км. И с платформы взяли хороший темп - побежали. Кто-то из экстремалов, увидев нас, сказал: "О, Гребеньков! Это заявка на победу". Спустя несколько минут бега под рюкзаком по дороге, я стал думать, что все-таки был слишком уверен в своих силах. Правда, как-то пытался себя приободрить воспоминаниями об осенних ежевечерних пробежках, посвященных предстоящему марш-броску. И хоть тогда я делал 12 км, но было лето и бежал я без рюкзака. Так, отвлекшись немного, я втянулся в ритм и вроде бы стало не так тяжко.

Первый наш КП был на озере Ветренном, куда мы и направили свои стопы. Когда-то мы уже шагали здесь (в день нашего знакомства с Наташей Сегаль), правда к озеру Радужному, и эта поездка запомнилась мне на всю жизнь... Кто ходил, тот знает. Вот и тогда меня несколько насторожила уверенность Сани в том, что он выйдет из поселка к нужной точке без карты и компаса, ибо обилие дорог и дорожек наводило уныние. Но он был здесь много раз больше, чем я, а потому я успокоился.

Спустя какое-то время Шурик молвил замечательную фразу:
- Ну вот, прошло 15 минут и мне уже надоело.

Если бы у меня были густые усы, я бы спрятал в них улыбку, но я лишь облизнул соленые губы - ужасно хотелось пить - вот что меня удивляло сильнее прочего. Да, всегда на этапах была жажда, но терпимая и вполне закономерная. А тут что-то дикое и ненасытное напало и стало мучить мой несчастный организм. Пытаясь убедить себя, что это жажда психологическая и помня о том, что снег нельзя есть, я держал себя в руках сколько мог.

Пока мы шли, догнали пару: лыжник и пеший. Нас обогнал одинокий экстремал, рассекаям коньком. Я ему позавидовал.

После выхода из поселка, мы шли по дороге километр-полтора. Потом пошла лыжня и целина. И вот это было настоящим испытанием: не то что тропить, даже идти по следам другого было тяжеловато. Пройдя так около километра минут за 20-30, пришлось призадуматься. С одной стороны, не хотелось уходить от КП, до которого, казалось, рукой подать, но точно не известно в какую сторону. С другой, подсчитав сколько мы прошли и за какое время, стало ясно, что физически не пройдем 10-12 км за оставшееся время. Поколебавшись, вскрыли пакет, прикрепленный к моей карте, чтобы узнать где финиш и стоит ли пытаться брать этот несчастный КП. Выяснилось, что первый этап заканчивается на ручье Козлеце между Сосново и платформой 69 км.

Шурик оставил меня сидеть на рюкзаке, а сам попытался на легке разведать, далеко ли еще до Ветренного. Его не было около 25 минут, потом он вернулся и позвонил Зяме, чтобы сообщить ему где финиш и узнать как их дела. Как позже выяснилось, разговор был приблизительно такой:

АГ: Привет, Миша. Мы тут вскрыли карту. Финиш на пересечении ручья Козлец с лэпиной под Сосново. Короче, скорее всего мы не возьмем первый КП и пойдем к финишу, а то нам не успеть. Как у вас дела?
МЗ: Ну, трудновато.
АГ: А у нас задница...

Ïуть до поселка был короче. Во-первых, мы шли по своим же следам, а во-вторых, это был путь НАЗАД. Жажда в конец доконала меня и я стал на ходу подъедать снег. Конечно, вышло только хуже, ибо жажду он не утолял, а только разжигал, хотя у Шурика, видимо, физиология несколько иная и он не жаловался. Где-то уже в поселке поели кураги со снегом, стало легче. Идти нам было около 5 километров, но это расстояние показалось мне безумно долгим. Я все ждал, когда же кончится поселок, а дома то редели, то вновь кучковались и манили неяркими огоньками.

На пути у нас приключилась колонка. Я рванул к ней с отчаяньем и надеждой, но она, естественно, не работала. Тогда я смирился и начал утешать себя тем, что у Феди с Петей была полуторалитровая бутылка минералки.

Наконец, поселок сошел на нет. Это значило, что еще где-то 2,5 километра и финиш. Позвонил Федя и сказал, что они взяли два КП, но подойдут к финишу не скоро. Зяма тоже задерживался и не успевал к четырем. По нашим расчетам, мы должны были дойти вовремя.

Шли молча, я светил своим подсевшим фонарем, ибо подошвы шведских армейских ботинок были не сильно приспособлены к ходьбе по накатанной снежной дороге и то и дело соскальзывали в какую-нибудь ямку, а фонарь Шурика светил ярко и слепил глаза. Вдруг я сказал: "Водой пахнет". Метров через 50, когда я уже начал подсчитывать вероятность галюцинации, мы действительно вышли к Козлецу. Но понюхав этот милый ручеек, пришли к выводу, что суп или чай бы в нем ни за что бы не делали.

Топаем, топаем, топаем, замечаем все большее количество следов пеших и лыжных. И вдруг чудо: я присматриваюсь и вижу совсем близко провода, натянутые поверх дороги. Настроение поднялось, ведь еще 500 метров и финиш...

500 метров по лыжне, хоть и накатанной, оказались не такими уж и легкими. Дело в том, что не все команды шли на лыжах, а несколько встреченных нами лыжников почему-то несли их на плечах. А потому лыжня была далеко не идеальной, а исхоженной и изрытой. Проваливаясь по колено, мы спешили, ибо до 4 часов оставалось около 25 минут. Нас обогнал какой-то лыжник.

И вот, почти поднявшись на небольшой холмик, я внезапно ощутил запах костра и буквально через секунду увидел огни. Счастье!

Было 3.45, когда мы зарегестрировались у судей. Ни одной команды еще не было в полном составе. Это почему-то дало повод гордиться, даже не знаю почему, ведь мы с АГ не взяли ни одного КП.

Через 15 минут доковылял еще один лыжник, тем самым зачтя этот этап своей команде. Ему дали приз как последней команде, прошедшей этап до истечения контрольного времени. Что это был за приз, сил узнавать не было. Хотелось сделать чай, но ни чая, ни котлов у нас не было. Не было и топора, но была пила. А потому я взял пилу и стал ходить с тупым видом по замерзшему ручью в поисках сушины. Их там не было, но ведь костры у других горят?! Значит, они должны быть. Спилил что-то, притащил. Выяснилось, что это берёза. Шурик тем временем пытался зажечь что-то из лапника и сухих еловых веточек. Но сухие они в любое другое время и в любых других условиях. А тогда они в свете фонаря блестели изморозью, то есть были покрыты как бы тончайшим слоем льда.

Судьи перенесли начало следующего этапа на полчаса (в 4.30).

Костер все не разгорался. Мы сожгли сначала таблетку сухого горючего, потом мою газетку с японскими кроссвордами, потом карту предыдущего этапа, после полрулона туалетной бумаги. Ничего не выходило, огонь тух. Я уже начинал выходить из состояния отупения и плавно перемещаться в другое состояние - недоумения. Никогда так долго я еще не разжигал костер: прошло уже минут 40, а не было даже намека на огонь.

Выдали задание на следующий этап: за полчаса соорудить носилки и вскипятить кружку чая для пострадавшего. Носилки мы бы сделали, но вот с чаем была просто засада: ни костра, ни котлов. Подошли Федя с Петей, принесли топор. Котлы у Зямы с Темой. Ладно, думаем, забьем на этот этап. Нам бы самим чая попить.

Поработав топором и настрогав щепок, мы сдвинули дело с мертвой точки: огонь был слабый, но уже не гас. Вокруг ходили люди и что-то пилили, кололи - делали носилки. Но мне показалось, что этим занимается в лучшем случае половина команд, а остальные просто отдыхают, хотя я и не уверен.

Наконец, пришел Миша. Он позвонил перед этим и сказал, чтобы его встречали. Потом выяснилось, что Тема себя плохо чувствовал и нужна была помощь (хотя бы рюкзак дотащить). Но Зяма этого не уточнил и, взяв Шурика, он пошел назад по лыжне на встречу Теме.

После двух часов непрерывной борьбы у нас загорелся огонь, на котором можно было что-то приготовить. Конечно, он дымил нещадно и мне приходилось постоянно махать пендалем, чтобы он не гас, но уже можно было вешать котлы.

Не помню точно к какому времени закипятили чай. Палатка уже стояла и там находились Петя и Тема. Остальные как-то приободрились у огня, посыпались шуточки, Зяма сказал, что он мужик суровый и чуть что, сразу дает в морду (видимо дело близилось к еде).

Следующим этапом была транспортировка пострадавшего до Сосново, но мы забили и на это (тем более, что ни носилок, ни чая судьи от нас не дождались) и вместо этого пили, ели сгущенку, кильку и булку. Я лично выпил что-то около 10 кружек чая и чуть не лопнул. Сытые и довольные решили полчаса соснуть до начала следующего этапа. Точнее, этап-то начинался не то в 10, не то в 9.30. А потому нам нужно было встать пораньше, чтобы успеть собраться.

Я залезал в палатку предпоследним. Подпись как на фото: (справа на лево) Петя, Зяма, Шурик, Тема. Причем Петя спал в своем спальнике, Тема лежал в одной спарке. Вторую я не нашел, но так как ложиться можно было только с Темой, то я понял, что в спарку мне нужно именно к нему. Не вопрос. Стал протискиваться, ругаться, взывать к совести и чувству товарищества, просил всех перевернуться на один бок, чтобы и я поместился. Наконец, улегся и пытался запихнуть свое бренное тело в спарку. Но это почему-то не удавалось, как бы я не дергался и не втискивался.

Мои размышления вслух по этому поводу с активным употреблением слова "уроды" были прерваны чудовищным натиском Феди. Позабыв о том, что он интеллигентный человек, отбросив, так сказать, все условности межличностного общения, он, согнув правую руку в локте, а левой взявшись за кулак правой, вонзил этот клин между мной и Темой (я, к своему несчастью, не успел запихнуться в спарку) где-то на уровне моего пояса. Потом сделал подтягивающее движение, переместив тем самым свое туловище ближе к точке вонзания локтя. И снова нанес устрашающий расклинивающий удар, но уже на уровне груди. Подтянулся. После третьего удара в районе головы и последующего за ним подтягивания, он втиснул свое тело между мной и Темой. Я оказался прижатым как прессом к тонкой стенке палатки.

Естественно, моему возмущению не было предела. Федя же лишь хитро издавал звуки "гы-гы-гы". Только я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы огласить окрестность ручья Козлец ревом человека, обделенного в самом необходимом, как Федор стал "устраиваться по удобнее". В результате его ворочаний напряжение в том месте где лежал я (между Федей и стенкой палатки) достигло критической точки и я буквально выскочил от туда, как выскакивает пробка шампанского.

Федя с удовольствием лег на спину. Я же частично лежал на нем, то есть шел уже вторым этажем.

После пятиминутного склонения слова "уроды", мне отдали спарку и я улегся на восемь ног около самого входа. Было на удивление удобно и я замолчал, выбирая колено помягче.

Какое-то время тишина и покой были нашей наградой. Потом некто бодрым шагом подвалил к нашей палатке и спросил:
- А что это здесь за команда?
- Ходики, - бодро ответил я, думая, что это судьи пришли нас будить к следующему этапу.
- А... - сказал некто и ушел.

Я же снова провалился в дремоту, думая о том, сколько же можно спать эти несчастные полчаса???

Еще кто-то спросил после:
- Ребята, а вы не видели мешочек на дереве с сухим спиртом?
- Не-е-е, не видели, - опять же ответствовал я, но уже с кем-то на бэквокале.

После этого события мне не спалось. Я чувстовал себя отдохнувшим и уверенным в себе человеком, готовым к новым испытаниям. Проснулся Мишка и Сашка. Петя и Тема делали вид, что спят, хотя мы снова орали о чем-то в палатке, выясняя кто же больший урод из нас. Вдруг выяснилось, что уже без десяти десять и мы уже безнадежно проспали! "Уроды", - неслось из трех глоток. "Нас засудили! Нагло вышвырнули с соревнований - не разубдили!" - неистовствовал Шурик. Еще через минут 15 мы вылезли. Все вещи, сваленные в кучу, были на месте. Две команды как и мы остались, остальных и след простыл.

Вид нашего лагеря представлял собой "жа-а-алкое зрелище, душераздира-а-ающее зрелище". Криво поставленная палатка с ненатянутым тентом, костровая яма с банками, раскиданные вещи, все припорошено снегом.

По-прежнему, слово "уроды" было связующим элементом во всех наших вербальных конструкциях. Потихоньку все встали (последним был Федя в прекрасном расположении духа, он улыбался - выспался).

Собрав рюкзаки и выяснив, что все вещи как-то распухли и обратно не влезают, мы двинулись к Сосново. По пути Саня позвонил судьям и бодрым голосом молвил:
- Команда Ходики желает присоединиться к последующим соревнованиям вне зачета. Как вас найти?

Оказалось, что они уже в Приозерске или на пути к нему. Начиналось самое интересное. Но боевой дух команды куда-то подевался. Даже Шурик как-то вяло отвечал мне, что, мол, не знаю, надо до станции дойти, а там посмотрим, идти или нет.

"Как так?! Только все начинается!" - бушевал я. Но все отводили глаза и продолжали ковылять.

Когда же мы все-таки дошли до платформы, выяснилось, что ближайшая электричка до Приозерска через 4 часа, а до Питера через минуту. Выбор был очевиден даже для меня. И мы побежали. Нет, не в Приозерск...

Уже в электричке Петя стал всех заводить поехать на скалы. Пусть поздно, но зато приедем, сделаем костер, выспимся, а уж завтра полазаем. Но зажегся опять-таки только один я, да и то почти как утренние дрова.

В общем, спустя минут 15-20 Петя вдруг подскочил и сказал, что поедет один. И убежал. Тема пошел к Вовке Шраге на дачу, а я, Федя, Зяма и Саня поехали в город. По дороге решили, что погода выдалась просто отличная и что нам необходимо выбраться куда-нибудь на лыжах. Договорились на субботу.

Прощание было тяжелым. Скупая мужская слеза скатилась по щеке Михаила Заславского...

Любой другой бы закончил бы на этом, но не я. Я еще скажу пару фраз. Сначала о недочетах. Во-первых, лыжи. Если в лесу есть снег, это значит, что на ногах должны быть лыжи. Можно использовать альтернативные варианты типа маленьких пластмассовых лыж или старых деревянных, которые не жалко и выбросить, но они все-таки должны быть. Дело в первую очередь в том большом количестве сил (физических и моральных), которые они экономят. Во-вторых, нужен лидер, который в приказном порядке доводил какие-либо соображения до других. Это все-таки не поездка за город покататься, и если мы не умеем добровольно и правильно находить себе место и занятие, то необходимо кому-то указывать: ты - за дровами, ты - палатку ставишь, ты - костер разводишь. И в-третьих, что самое сложное, необходимо думать, требуется ясная голова. Вспоминая период с 4 до 10 утра мне становится и грустно, и смешно. Не под всеми была пенка, так как ее постелили престранным образом; не все были в спальниках (я укрывался спаркой в то время, как Миша с Шуриком спали просто так); не вырыли костровую яму и два часа топили снег своими углями, естественно, заливая их; и таких моментов было много.

Но есть и плюсы, которые сильно перевешивают минусы. И сейчас, оглядываясь на потемки, через которые мы брели, могу сказать следующее. Мне очень понравилось. Потому что это оригинально, это интересно, это действительно стоит попробовать и не пугаться громкого названия (хотя что бы я написал, если бы шел дождь?). И если решение идти на следующий марш-бросок вызрело во мне только спустя полгода, то на этот раз я уже не вернувшись домой, точно знал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы очутиться на девятом Кубке Экстремальных Условий.